Вчера утром всё было нормально. Вчера днём всё было хорошо. Вчера ранним вечером всё было относительно неплохо. Вчера поздним вечером начался ад.

Эту семью уже не изменить. Да и семью ли? От семьи осталось одно название - я давно говорила это. От семьи остались только мы с папой, но мне и этого бы хватало, если бы не портили нам наше существование мать и её сын. Я уже давно называю её мамой через силу, а его братом называть уже не могу. Товарищи друзьяшки в голос твердят о том, что их можно закодировать. Можно. Но на это нужны деньги, и нет гарантий, что эти деньги не будут потрачены впустую. Нет гарантий, что это поможет. Нет гарантий, что они не раскодируются и снова не начнут пить. Никаких гарантий. Помочь нам может только разъезд. Но и тут свои нюансы. Мы с папой чертовски сильно не хотим терять эту квартиру: во-первых, это трёшка в Питере, а во-вторых, мы прожили здесь почти 20 лет. Да и то, что папа самолично участвовал в строительстве нашего дома, тоже имеет значение. Остаётся только вариант с отселением Ильи. Но у этого выродка нет денег даже на самую занюханную комнату в коммуналке, а мы на него эти деньги тратить не хотим. Хотя всё больше и больше мы с папой убеждаемся, что другого выхода нет, просто нет. Возьмём кредит, купим ему самую-самую дешёвую каморку, и пускай он катится туда. И больше не смеет приближаться к тому, что когда-то было нашей семьёй. Все беды только от него. Весь этот сраный алкоголизм от него. А когда его не будет с нами, всё наладится. Но даже это мы с отцом не в силах провернуть, потому что я тупая дура, а он постоянно на работе. Вот и приходится нам это терпеть. Папе-то что - он на работе, а по выходным уходит в лес за грибами. А я? А мне некуда сбежать отсюда. Мне некуда уйти. Я сижу дома и гнию в этом дерьме, плачу, я без перерыва плачу, я в изнеможении заливаюсь сухим сиплым плачем. А перед папиным приходом умываюсь и надеваю маску безразличия - ведь я сильная, я справляюсь с этим. Ведь я "привыкла". Не хочу, чтобы папа знал, что я сломалась. Хотя вдруг дело пойдёт быстрее, мы быстрее решим эту проблему, если папа увидит, в каком я отчаянии?

Мои дети никогда не увидят всех тех ужасов, которые день за днём вижу я.
Мои дети никогда не увидят меня или их отца пьяными.
Мои дети никогда не узнают, что такое женский алкоголизм.
Я никогда не буду так издеваться над своими детьми, как надо мной издевается моя мать.

Семпай, вы говорили, что всё будет хорошо? Мне кажется, сейчас уже самое время. Пусть ваши слова сбудутся, семпай. Сейчас. Пора.